Не было бы в Малых Брусянах храма, никогда не создали бы здесь центра реабилитации наркозависимых. Но храм Илии Пророка есть, с 1914 года здесь стоит. И это не половина даже, а все три четверти успеха дела. Так Бог ближе, а Он и есть главный Реабилитолог. Ещё до командировки составил я некое представление о малобрусянском центре. Выходило вот что: «штучное производство», углублённое изучение себя, непримиримая борьба со страстями. Что-то вроде элитного подразделения. А бывших наркоманов, которые возвращаются к нормальной жизни, именуют тут братией.
Отложенное благословение
Руководит местной епархией владыка Мефодий, епископ Каменский и Камышловский. Он же возглавляет сегодня всю работу Русской Православной Церкви по реабилитации наркозависимых.
В 2015 году владыка Мефодий рукоположил в священники психолога Олега Фёдорова, а ещё через четыре года назначил его настоятелем Илиинского храма и поручил помогать людям, страдающим недугом наркомании.
По обычным меркам в 49 лет становиться священником поздновато. Но у отца Олега была особая причина. Благословение на священство он получил ещё в 2003-м от владыки Викентия, бывшего руководителя Екатеринбургской епархии. Даже в семинарии немного поучился. Но, как сам говорит, был тогда «без сознания», то есть без должного понимания священства. А работал он тогда в епархиальном центре реабилитации наркозависимых, где впоследствии стал директором. И когда пришёл к владыке Мефодию, только что назначенному епископом вновь образованной Каменской епархии, то рассказал о прежнем благословении и спросил: «Возьмёте к себе?»
Автономная братия
Когда я сообщил отцу Олегу, что прилетаю в Екатеринбург 17 июля, он ответил мне эсэмэской: «Сам не смогу встретить, у нас Царские дни. Ночная служба в дальнем приходе. Братия встретит, всё покажет и расскажет». (Именно в этот день в 1918-м в Екатеринбурге была расстреляна царская семья, поэтому по всей митрополии ежегодно идут специальные службы. — М.П.).
На аэропортовской парковке часть братии ждала меня в вишнёвом «Соболе». Петя и Денис: первому — чуть за сорок, второму — без малого сорок. Приятная оказалась компания. Потрепались по дороге о переменчивой уральской погоде, о белых грибах, которые вот-вот должны пойти, пошутили и вскоре уже въезжали в ворота храма Илии в селе Малобрусянское. По пути выяснили, что Петя — старший из братии. А Денис формально уже в братии не состоит, поскольку годовую реабилитацию прошёл, недавно устроился в Екатеринбурге водителем, а в выходные приехал проведать ребят.
Кроме Петра и Дениса, в большом двухэтажном доме, который стоит рядом с храмом, оказалось ещё четверо обитателей. И в отсутствие руководителя центр работал как часы.
Егора дал мне Пётр в провожатые, для ознакомления с хозяйством. Он смотрит за двумя тепличками во дворе, а в них огурцы уже вошли в силу, помидоры наливаются и перцы есть, но только завязались.
Сергей в этот день готовил на всю братию ужин — гречку с тушёнкой. У него послушание — кухня и заготовка дров для котла, которым дом отапливается зимой.
Иван с Артёмом отвечают за живность. Хозяйство хлопотное: голов тридцать кур и две тёлки. Сколько навалится забот, когда тёлки принесут телят — а перспектива такая уже предопределена, — подумать страшно: ежедневная дойка, заготовка сена, сбыт молока. Вся братия, включая Ивана и Артёма, горожане, в силу известных причин не очень привыкшие к физическому труду. Но сейчас работа их, похоже, не пугает, они даже рады ей. Здесь они быстро начинают понимать, что труд — не повинность, а лекарство.
— Я им не устаю повторять: всё, что они делают здесь — строят, чистят, плитку кладут, деревья сажают, — это для будущей братии, которую они, может, и не увидят никогда. Но в этом и состоит настоящее служение, — растолковал мне потом отец Олег.
Тяга к новой жизни
По словам отца Олега, Господь как нельзя лучше управил с центром. Двухэтажное здание появилось при прежнем настоятеле. Он был отставной военный, хотел создать учебный центр для призывной молодёжи. Попросил шефов из воинской части, и те построили коробку. А потом воинскую часть расформировали.
— По молитвам владыки Мефодия добрые люди подарили нам полтора миллиона рублей на отопление, — рассказал настоятель. — Мы поставили твёрдотопливный котёл и начали обживать дом. Центр удобно расположен, рядом — тюменская трасса. Свет, асфальт есть. И народу немного в селе живёт.
— Магазин через дорогу — это удобство сомнительное, — возразил я. — Это же как магнит, искушение.
— Свинья грязь всегда найдёт, — философски заметил он. — Важно не то, что за оградой храма, а то, что внутри. Кстати, магазин рядом и нужен для проверки намерений. Либо ты приехал сюда на два-три месяца, чтобы отдохнуть от наркотиков, либо действительно настроен на метанойю — перемену ума, перемену жизни.
— Как же это выясняется? — спросил я.
— Есть специальные технологии, — объяснил отец Олег. — Например, подведение итогов дня. Каждый из ребят рассказывает, как прожил день, включая чувства, которые он испытал. У меня есть возможность корректировать состояние каждого из братии в режиме реального времени. Если у кого-то появляется боль, негативные переживания, окружающие рассказывают на группе, как они с этим справлялись. Между братией — никаких советов в лоб, никаких нравоучений. Утром и вечером — совместная молитва. Ежедневно — чин прощения: каждый каждому поклонился, потом обнялись. Чтобы от обид и недоговорённостей не осталось и следа.
— Почему считается, что год — самый эффективный срок реабилитации?
— Когда человек после системного употребления надолго устраняется от мира, первые три месяца трезвости он не способен мыслить критически. Это особенность психики. Потом организм восстанавливается, а практического опыта не хватает. Он уже знает, как не надо жить, а как надо — не знает. Поэтому нужно прожить в новых условиях как минимум год, а лучше — больше. Пережить праздники, которые ценит с детских лет — Новый год, день рождения, — а ещё познакомиться с Рождеством и Пасхой. Чем больше дней, тем устойчивее тяга к новой жизни.
Пророк с рязанским лицом
Пошли с отцом Олегом в храм. Едва переступил я порог, как был очарован росписям и на стенах и сводах. Краски яркие, живые. Храм передали Церкви в 1999-м, сказал отец Олег, восстанавливали всем миром, разрушенную колокольню подняли, иконостас новый установили.
— И на роспись денег хватило? — удивился я.
— Росписи родные, столетние. Здесь зерновой склад в советское время оборудовали, и, вероятно, начальство решило фрески не трогать — лишняя работа, — ответил отец Олег.
Да, лень тоже бывает порой соучастницей добрых дел.
Справа перед иконостасом отдельно стоит главная храмовая икона. На большинстве икон Илия Пророк — бунтарь, повелевающий грозами, с растрёпанной шевелюрой. А тут — ни дать ни взять рязанский крестьянин. Или тверской. Широкоскулый, благообразный, покорный.
Отец Олег вынес из алтаря карманную копию иконы Илии и протянул мне со словами: «Там под плёнку впаян камешек с горы Кармил, на которой отличился пророк Илия».
Многие размышляли о том, почему именно Илии, единственному из всех ветхозаветных пророков, посвящают в России храмы. Как случилось, что он стал самым «русским» из них? Наиболее популярное объяснение такое: Россия — страна крестьянская, и от того, будет дождь или нет, буквально зависит жизнь. А тут человек на три года запретил дождь в Израиле. Он ли не герой, он ли не святой? Вроде так и есть, но это слишком просто.
Именно на горе Кармил посрамил Илия перед народом Израиля вааловых жрецов, а потом призвал их убить и даже сам, по преданию, взял в руки меч. Ибо если раз и навсегда не остановить предательство веры, то оно обязательно расползётся по стране.
Так что не за спасительный дождик полюбили Илию на Руси. А за неистовую и бескомпромиссную готовность драться за свою веру. Это оказалось очень близко русскому характеру. А может, это самое главное, что в нём и есть.
Особое послушание Артёма
— Батюшка три недели назад окрестил меня в этом храме, — начал перечислять по моей просьбе Артём «всё хорошее», что случилось с ним за месяц пребывания в центре. — Я уже вторую книгу читаю, а раньше читать не хотелось. Выучил наизусть «Отче наш», потом — «Богородицу».
Артём — самый молодой из братии, ему всего 20 лет. Отца не помнит, воспитывали его мама, бабушка и прабабушка. Наркотики употреблял с 11 лет. Потом случился психоз, а дальше — наркологическая лечебница, срыв, платная реабилитация, срыв, бесплатная реабилитация, срыв…
Он рассказал, что здесь ему спокойно. В светской реабилитации было так: ни шагу без присмотра, а поговорить по душам не с кем. А здесь — у любого из братии всегда найдётся доброе слово. Иногда он, правда, просыпается в дурном расположении духа: снилось, что употребляет наркотики. «Это замануха, черти тянут назад», — объясняет он. Но и про средства борьбы с чертями отец Олег ему рассказал: самоконтроль, молитва, покаяние, послушание.
Как раз утром следующего дня, когда вернулся отец Олег, Артёму выпало новое, весьма ответственное послушание. Мы с Петей и Сергеем по благословению батюшки сгоняли на «Соболе» за 70 километров в посёлок под городом Асбест за новой собакой, которую Петя нашёл по объявлению в соцсетях. Прежний охранник, Ричи, не перенёс 40-градусной жары, которая накануне стояла несколько дней.
— А может, Артёму поручим уход за Тобиком? — сказал, обращаясь к братии, отец Олег, едва пёс выпрыгнул из машины.
— У меня негативный опыт общения с собаками, — сообщил Артём и уточнил для ясности: — Меня кусали.
Тобик не стал дожидаться Артёмова решения, улёгся у его ног на спину, как будто прося: почеши! Весь негативный опыт сразу куда-то исчез.
— Петя, покажешь мне, как собачью похлёбку варить? — окончательно сдался Артём под напором любви.
Бывшие наркоманы бывают
У Петра авторитет среди братии настоящий, не деланый. Он технику знает, понимает в медицине, потому что бывший боксёр и раньше работал в компании, которая обслуживала по всей России геммологическое оборудование. Машину отлично водит. Освоил здесь профессию звонаря. Отец Олег благословил его выпекать служебные просфоры, и теперь соседние храмы делают ему заказы.
— Да, слава Богу, появляются такие специалисты, как Петя, — рассказывал отец Олег. — Я братии говорю, что лидер — это тот, кто делится своим аскетическим или профессиональным опытом не на словах. Он должен и делать больше всех. Не говорить, не знать, а именно делать, чтобы каждый мог подойти, попросить у него помощи, поддержки.
Задач у братии впереди немало. Нужно расширить теплицы, распахать место под огород. Ещё одну комнату отремонтировать, чтобы довести численность реабилитантов до 15 человек (если будет больше, то сложно вести избирательное общение). Есть договорённость с местной администрацией оборудовать рядом с территорией храма современную спортплощадку общего пользования. Пруд сделать полноводным, пробурив скважину. Там, между прочим, караси — хорошее подспорье для братии в постные дни.
К вечеру опять зарядил дождь. Под шелест дворников мы ехали с отцом Олегом в аэропорт, снова разговаривали. И всё казалось, что главное ещё не сказано.
— Знаете, что привело меня в эту историю с наркозависимыми? — вдруг спросил священник. — Два человека из близкого мне окружения попали в эту беду, мы стали искать выход: как помочь? И тогда Господь показал мне реабилитационный центр, познакомил с хорошими людьми. Один близкий человек умер, а другой завязал с наркотиками, прошёл реабилитацию. И вот уже более 20 лет мы с ним общаемся. У нас до сих пор бытует мнение, что бывших наркоманов не бывает. Это неправда. Бывшие наркоманы есть, и я убедился в этом на личном опыте. Иначе я бы не взялся за это дело.
Контакты Иерей Олег Фёдоров, психолог, руководитель центра «Илиинский». Тел. 8-922-141-2553. Эл. почта: prav.ps@yandex.ru. Сайт центра: ilyaprorok-centr.cerkov.ru
