Гостем недавней программы «Парсуна» на канале «Спас» стал известный священник Евгений Шестопалов, настоятель Свято-Троицкого храма в курском городе Суджа. Он отвечал на вопросы руководителя программы Владимира Легойды. Беседа получилась очень интересной, потому что тема – горячая, а герой – яркий.
Отец Евгений служит настоятелем суджанского храма с 1993 года. В августе 2024 года, когда украинские войска вошли в Курскую область, укрывал в Свято-Троицком храме взрослых и детей, позже эвакуировал из Суджи на своем автомобиле около сотни человек. Много раз рисковал жизнью. Вот лишь некоторые из его высказываний.
Ничего страшнее не было
«Среди моих прихожан и жителей города Суджи я нашел огромное количество единомышленников. Даже те люди, которые носили в себе какой-то скепсис, недовольство властями, жизнью, даже они вдруг вспомнили, что есть такое слово — патриотизм. Сейчас такие понятия наполняются истинным смыслом. Потому что до боли в сердце переживаешь за ребят, за наших парней, за ситуацию, за то, что думает, мыслит президент, как ему тяжело. Как тяжело парням, которые просто на передовой. Как тяжело врачам, которые в госпиталях. Как тяжело матерям, которые теряют своих детей. Как тяжело всему неравнодушному русскому народу».
«…Ведь жёстче, страшнее у нас ещё не было войны. Я в этом абсолютно убеждён. То, что сам видел. Ну, маленький пример. Вытащили вэсэушники в Казачьей Локне паренька-срочника из подвала — его, как могли, пытались спрятать местные люди. И у всех на глазах сняли с него кожу и заставили умирать, и чтобы все видели, как он умирает. И не разрешали хоронить. Долгое время он лежал на глазах у тех людей, кто остался. Чтобы видели пример: вот что будет с вами, если вы пойдёте воевать. Вообще жестокости очень много. О ней, может быть, и не надо сейчас говорить. Но, к сожалению, это так».
«Видел твою молитву – прикольно»
«Я, честно говорю, перестал читать молитвы. Вы уж меня простите. Нет, когда совершаю богослужение или таинство — понятно и естественно, что я вычитываю молитвы, таинство Крещения или служу молебен, или на литургии необходимые молитвы. Но в общении с Богом я теперь разговариваю. Я с Ним говорю. Своими словами. Вот многие смеются надо мной: что ты там придумал какую-то молитву, когда едешь в Суджу? Кто-то записал меня, где-то, наверное, выставил, где-то показал. Знакомый священник говорит: «Видел твою молитву, прикольно». А я там молюсь от чистого сердца: «Господи, избавь нас от всякого супостата, на дороге сидящего, смотрящего, стреляющего, летающего, бросающего, ну и так далее. Изжени от нас, и умири нашу жизнь, и благослови приехать и уехать». Ну, как-то своими словами.
И это уже давно. Правила остаются правилами, это понятно. Но общение с Богом принимает такой вот интересный характер. Это исходит от сердца. И не всегда я могу какие-то вещи даже сказать вслух. Вот в той же машине мы едем куда-то, работает РЭБ, пикает определитель дронов. В любой момент может ударить какая-нибудь «эфпиюшка» или ещё что-нибудь. Начинаешь говорить и думаешь: не стоит вслух, чтобы твои спутники этого не слышали. Ну, например, я прошу лёгкой смерти. Говорю: «Господи, ну, если уже суждено, сделай так, чтобы сразу. Чтобы не поставить людей в трудное положение, чтобы они нянчились со мной, пытались реанимировать или лечить». Поэтому — про себя».
«Возвращаясь в Суджу, даже не думали о каком-то материальном возврате своих вещей. Я даже документы не заехал в храм забрать. Попадались люди —сажали в машину и вывозили. И когда последний раз мы просто уже не смогли попасть в Суджу, просто машины горели, мы развернулись и уехали, я понял, что Господь давал нам эту возможность. И с нами бы ничего не случилось. Но как только бы мы подумали о каком-то материальном, какие-то вещи забрать… У меня в сейфе лежали, допустим, драгоценные вещи, подаренные в разные времена, если бы я об этом подумал и поехал за ними, в живых меня бы уже не было. Как только мы бы захотели что-то вернуть своё, мы бы, к сожалению, были бы наказаны».
Просто до слёз
«Когда с нами случилась беда, с самой Суджей, мы почувствовали реальную помощь всей страны. Мне шли посылки от Владивостока до Калининграда, отовсюду. Даже из Белгорода, который обстреливали. Все регионы откликнулись. Вот с Питера приходят посылки. Они ведь блокаду пережили. Это сохранилось у коренных питерцев на генетическом уровне. Посылочка с Санкт-Петербурга — там всё перестирано, всё выглажено, всё чисто, всё аккуратно упаковано, прямо настолько с такой любовью и аккуратностью всё сделано, что до слез просто… Открываешь эти посылки и понимаешь: никогда в жизни они меня не видели, не знали, кто мы такие, может быть, и про эту Суджу никогда не слышали. А сейчас они собирают, ищут, где-то складывают, что-то своё, что-то покупают. Причём незнакомые номера звонили, говорили: батюшка, вашим прихожанам что конкретно требуется, какие размеры… До такого доходило. И это настоящая волна какого-то ненапускного патриотизма.
И мы поняли, как сказал президент на нашей встрече, что можем быть единым народом. Я ему сказал, что мы доказали всему миру, что мы едины. А Владимир Владимирович меня перебил и говорит: «Самое главное, что мы доказали самим себе». Мне сейчас дети подарили на день рождения футболку, где написано «Если драки не избежать, надо бить первым. В.Путин». Так вот, верующие люди прекрасно понимают, что за этим конфликтом стоит другая сила, нечистая. Мы осознаём, что боремся на самом деле на высшем уровне — с мировым злом. А это — дьявол, который стремится подчинить себе весь мир. Но мы не сдадимся».
