20 лет назад трагически погиб журналист Артём Боровик. Его вдова Вероника Боровик-Хильчевская вспоминает, при каких необычных обстоятельствах они с мужем принимали крещение и как вера повлияла на события их жизни.
Две иконы на чердаке
— Вероника, кто в вашей большой семье Боровиков — Хильчевских крестился раньше других?
— Артём. После своей первой поездки на войну в Афганистан. Крестился, не ставя в известность свою семью. Я тоже крестилась, не сказав ничего своим родителям. Мне было 19 лет. Произошло это в Тбилиси. И когда мы с Артёмом поженились, то с большой радостью узнали, что оба уже крещёные. Ведь и его, и моя семья были далеки от Церкви, ни Библии дома не было, ничего. Хотя помню одну историю. Маленькой я каждое лето ездила к бабушке с дедушкой в Киев. Они жили в старинном доме, который до революции принадлежал священнику. И однажды на чердаке я нашла две старинные иконы. После этой находки я больше на чердак не лазила. Как будто иконы звали меня — и миссия была выполнена. Одна икона до сих пор у нас, а вторую взял мамин брат в свою семью.
— Как получилось, что вы крестились в Грузии?
— Я была там со своими друзьями ещё во времена СССР. Училась тогда в МГИМО, а мой папа работал послом в Париже, так что о крещении в Москве я даже и не думала. В Грузии же была более свободная обстановка. Когда в компании подняли тост за веру, стали спрашивать друг друга, все ли из нас крещёные. Выяснилось, что только я не крещена. Друзья удивились: как же так? Сказали, что на следующее утро за мной заедут, чтоб я была готова. И отвезли в старинный храм на улице Шоты Руставели, где меня крестили. Когда священник спросил: «В Бога веришь?» — я задумалась и вдруг поняла, что да, верю. Я так была рада, что это событие со мной произошло и что оно не случайно. Когда погиб мой муж, то меня держали в жизни вера, дети и работа.
В монастырь ходили поодиночке
— А почему Артём решил креститься именно после поездки в Афганистан?
— Тогда в советской прессе в основном писали, что наши солдаты в Афганистане строят школы и помогают местным. А когда Артём своими глазами увидел, как льётся кровь и наших солдат убивают, для него это был огромный стресс. Московский мальчик из благополучной семьи до этого и смерти-то не видел. В своей первой книге «Встретимся у трёх журавлей» он писал об этом. И потом — в его главной книге «Спрятанная война». Увидев столько бед и смертей, он и решил креститься.
— Своих сыновей вы с Артёмом крестили в младенчестве?
— Конечно. И сомнений не было. Артём настолько их любил, что при всей загруженности стремился вечером искупать их, почитать им на ночь и читал детскую Библию. Кристиан был ещё совсем маленький, а со старшим, Максимилианом, он много разговаривал, и, конечно, о вере. Очень большое влияние Артём оказал и на своего племянника Ивана, став его крёстным.
— Был ли у вас храм, куда вы ходили всей семьёй?
— Артём часто ходил в Новодевичий монастырь, любил его так же, как и я. Когда я была беременна Максом, то регулярно туда ходила к иконе Божией Матери. Но мы, как правило, там бывали поодиночке. Когда душа у тебя просит, ты идёшь сам, и это очень твоё, личное. А сейчас я особенно люблю маленький храм на Воробьёвых горах.
Сюрприз в храме Христа Спасителя
— Вам довелось встречаться с Патриархом Алексием II. Что особенно запомнилось из этого общения?
— Была необычная ситуация. В храме Христа Спасителя готовилась презентация книги, посвящённой 40-летию его архиерейской хиротонии. Предполагались и выступления артистов на сцене Зала Церковных Соборов. Патриарх благословил меня на организацию этого мероприятия. И я ему предложила не то чтобы провокационное, но довольно смелое для события такого ранга выступление. Я придумала привезти на концерт известную негритянскую группу, которая пела и религиозные гимны. У них потрясающие голоса, но наряды и манеры весьма необычные для наших традиций. Когда я рассказала о своей идее Патриарху, он подумал и спросил: «Они все христиане?» Я ответила: «Да». И он меня благословил. Это была группа из 25 человек. Когда они вышли на сцену в своих экстравагантных одеяниях и стали петь, восхваляя Господа, так, как только они умеют, — шумно, экспрессивно, от всей души, в зале воцарилась тишина. Там собрались священнослужители и чиновники самых высоких рангов. И они замерли, глядя уже не на сцену, а на Патриарха. Но когда увидели, что он аплодирует, выдохнули и тоже стали аплодировать. Патриарх пошёл на такой эксперимент. Он был открыт. Понимал, что мир меняется и Церковь должна быть более открытой к людям. Общение с ним незабываемо для меня и многое помогло в жизни понять. И так было не только со мной.
— Кого, например, ещё вы имеете в виду?
— Одним из создателей той книги о Патриархе был друг нашей семьи Василий Толстунов, тогда преуспевающий бизнесмен. С Артёмом у них было много общих духовных поисков. Мне кажется, что гибель Артёма в чем-то стала поворотным моментом и для Василия. А общение с Патриархом Алексием во многом определило дальнейшую судьбу. Он стал замечательным священником. Служит в Никольском соборе Вены. Когда я бываю у него, вижу, с каким доверием и любовью к нему относятся прихожане. Особенно те семьи, которые приезжают в Вену с больными детьми, некоторые из них смертельно больны. И благодаря общению с ним эти люди приходят к Богу, крестятся. Бывали случаи, когда дети выздоравливали, даже тяжелобольные. Это настоящие чудеса.
