Яркое событие проходящего в эти дни 38-го Московского кинофестиваля — картина режиссёра Николая Досталя «Монах и бес». Накануне её показа мы встретились с автором сценария заслуженным деятелем искусств России Юрием Арабовым.
Фильму помогли священники
— Юрий Николаевич, почему вы решились на такой сценарий?
— Мне позвонил Николай Досталь и сказал: «Я был на кладбище в монастыре и обнаружил могилу насельника Ивана Семёновича Шапошникова. Неплохо бы сделать картину об этом человеке, который умер в монастырских стенах». Я подумал про себя: «Хорошо, что речь идёт не о святом». Святого на экране показывать можно лишь иллюстративно. Любые рассуждения о его внутреннем конфликте могут смутить верующих. Святость, таким образом, остаётся за рамками драматического искусства. Через некоторое время я предложил Николаю сделать нечто похожее на искушение святого Антония, то есть историю человека и беса. И конечно, я ориентировался на жития святых, в частности на житие Никиты Новгородского, который «перевоспитал» чёрта посредством молитвы. Материал крайне непростой. Сценарий я написал в своей манере: сочетание смешных и трагических элементов. С поправкой на наше время, я считаю подобную манеру адекватной для передачи серьёзных сюжетов.
— Долго ли фильм шёл к зрителю?
— Три с половиной года Николай Досталь только пробивал сценарий, точнее, искал на него деньги, попутно отказываясь от возможности снимать предлагаемые ему телесериалы. К счастью, продюсер Игорь Толстунов взялся за проект. Некоторые священники Русской Православной Церкви помогли этому фильму состояться. Картину целиком я ещё не видел, но мне симпатичен исполнитель главной роли — актёр Тимофей Трибунцев. Мне думается, он взят абсолютно точно.
Я противник веры в образе «Мерседеса»
— Это история отдельного персонажа или общечеловеческая интрига?
— В данном случае это архетипическая история, только написанная, надеюсь, современной рукой. Это общий сюжет для любого христианина. Он заложен прежде всего в Евангелии — искушение Христа сатаной в пустыне. Даже светский человек, настроенный на созидание, всё время искушаем. У православных есть точная поговорка: «Сделал доброе дело, жди искушений». Я противник веры в образе «Мерседеса». Дорогая машина, отрегулированная подвеска, шикарное внутреннее оформление; в ней едешь, заплываешь жиром и благополучием, а потом попадаешь в геенну огненную. Хотя, конечно, пути Господни неисповедимы. Но для меня враждебно подобное понимание православия. Мы должны верить в Бога и не ждать «Мерседеса» в качестве награды за веру. Многим внушают: «Покреститесь — и ваша жизнь наладится». В глубинном смысле это действительно так: вы будете отличать добро от зла. Но бытовой срез вашей жизни подвергнется серьёзным испытаниям… А как иначе? Вера сродни таланту, музыкальному слуху. Есть люди, которые вообще не могут отличить одной ноты от другой. А есть люди, которые очень тонко чувствуют гармонию. Это врождённое качество. С верой примерно так же. Можно ли ей научить? Не знаю. Развить — да, как и музыкальный слух. Но «деревянное ухо», боюсь, развить нельзя. Как и деревянную душу…
— А что лично вас привело к пониманию, что Бог есть?
— Я с этим родился и с этим умру. Что касается открытия Бога. Он мне открывался несколько раз, но об этом умолчу.
Подобный взгляд был присущ Гоголю
— Ваш герой уходит из жизни, но кажется победителем?
— Да, Иван Семёнович вполне может умереть, потому что он свою миссию выполнил: пришёл ко Гробу Господню, укрепился в вере странным образом — посредством искушения беса. И самое главное — бес так и не смог поймать отлетающую душу. Ведь непонятно, через что Бог может открыться. Не обязательно через человека, которого вы считаете добрым. В том случае, если у человека есть духовный стержень, контакт со злом ему идёт в конечном счёте на пользу. Страдание, болезнь, насилие, война есть зло. Но если у человека есть фундамент — это всё сделает его лучше. Так что Бог может открыться и через злое. Кроме того, не нужно игнорировать замечание в Писании, что никто из людей не знал, что Христос есть Бог, а бесы знали.
— Почему в сценарии бес Легион остался жить?
— Бес как раз умирает. Остаётся жить человек по имени Легион, который раньше был бесом. Я показываю, что даже бес в соприкосновении с Божьей волей и мудростью может измениться. С конфессиональной точки зрения я на этом не настаиваю — не хочу впадать в ересь, но в художественном мире возможно всякое… Подобный взгляд был присущ, например, Гоголю, у которого чёрт вынужден помогать кузнецу Вакуле. Это фольклорная традиция, и она мне весьма близка. Земной человек — срединное существо на пути к более совершенным физическим и духовным формам. Мы — средняя ступень восходящих и нисходящих духовных миров. От нисходящего мира в нас склонность ко злу. От восходящего — способность к творчеству, которое сродни любви и альтруизму. Эту лестницу увидел однажды ветхозаветный пророк Иаков. Сценарий и фильм заканчиваются тем, что превращённый в человека бес приходит в монастырь. Конечно, монахом он не станет, но будет насельником. Будет ли от него вред? Безусловно. Будет ли польза? Вне всякого сомнения. Как от любого среднестатистического человека.
— Продолжите ли тему веры?
— Религиозная тема так или иначе будет возникать в моём творчестве, но вряд ли в ближайшее время я стану писать что-нибудь на религиозные сюжеты, потому что это становится трендом. А там и до спекуляции рукой подать. Впрочем, на всё воля Божья.
