Настоятель храма святых Космы и Дамиана в Шубине (напротив столичной мэрии) протоиерей Александр Борисов в советские годы едва не угодил за решётку за «диссидентство». При этом отец Александр абсолютно лишён всякой внешней боевитости, героической позы. Вот что он рассказал нам о важнейших моментах своей жизни.
Из науки — в Церковь
Родился я в 1939 году в Москве. Мама преподавала в школе рисование, с отцом они разошлись перед войной. Учился в одном классе с Павлом Менем — младшим братом Александра (мы очень дружны с Павлом до сих пор). Стал вхож в их семью, там впервые увидел иконы, Библию. Но тогда у них был свой мир, а у меня свой, более всего я увлекался биологией.
В 17 лет зашли как-то с приятелем в церковь Воскресения Словущего в Брюсовом переулке. Шла служба, мы застыли в притворе, и вдруг какая-то бабушка стала нас ругать: «Соглядатаи!» Пришлось уйти. Через 35 лет, когда я был уже настоятелем храма в Шубине, выяснилось, что наша храмовая икона святых Космы и Дамиана хранилась именно в той церкви в Брюсовом переулке. Нам её вернули.
После школы работал слесарем, чтобы поступить в вуз. Влюбился. Девушка жила в Подмосковье. Как-то летом я её проводил и на платформе, ожидая электричку, ощутил, что за всем, что меня окружает (а был прекрасный летний закат), — Бог. «А если так, — подумалось мне, — значит, правы верующие». Стал готовиться к крещению. Помогала мне Елена Семёновна Мень, мама Павлика и Александра. Она стала моей крёстной.
Любимая девушка отнеслась к моей вере с недоумением. И между нами быстро возникло охлаждение.
В 1972 году у меня возникло ощущение, что живу слишком благополучно. Кандидат наук, в академическом институте… «В конце концов, наука без меня не пропадёт, — рассуждал я. — А вот Церковь — именно та часть нашей жизни, от которой зависит всё остальное». В итоге решил служить в Церкви. Тут, конечно, был риск. Советовался с женой, она верующая, поддержала. Наши дочки тогда учились в первом классе. А вот мой духовник, отец Александр Мень, почти год меня отговаривал. На мои просьбы отвечал: «Христиане нужны и в науке». И всё-таки я его убедил в своём выборе.
Поступил в 4-й класс духовной семинарии. Диаконское рукоположение в 1973 году прошло сложно. Ректор семинарии владыка Владимир (Сабодан) сказал, что в отношении меня «есть большое сопротивление». Видимо, каждое рукоположение согласовывалось с представителем Совета по делам религии. И всё-таки я стал диаконом. Потрясающее событие! Помню, после рукоположения четверо суток почти не спал и чувствовал себя прекрасно! Такой был подъём.
«Вы же советский человек!»
Вербовать меня стали, когда я ещё учился в семинарии. Позвонил человек, назначил встречу в вестибюле гостиницы «Москва». Сказал: «В руках у меня будет газета «Правда». Три дня подряд вызывали, уламывали. «Вокруг вас много молодёжи, есть антисоветские настроения, нужно, чтобы вы нам рассказывали». Я отказывался, меня убеждали: «Вы же советский человек!» Напоследок предупредили: «Раз так — вам придётся трудно!» В тот момент не думал, что это всерьёз. Надеялся через год-другой стать священником. Потом каждый год подавал прошение, но святейший Патриарх Пимен неизменно отвечал: вакансий пока нет, послужите диаконом. И так на протяжении 16 лет.
Первый раз нашу квартиру обыскали в 1974 году. Мне как раз привезли из-за границы 40 Евангелий. Вскоре явились сотрудники из органов: «Есть сведения, что вам доставлена антисоветская литература…» Забрали Евангелия, пишущую машинку и другие изданные за рубежом книги.
Второй раз явились в 1983 году. В семь утра звонок в дверь: «Телеграмма!» Открываю: милиция, понятые… Позже в разговоре меня спросили: «Вы что, нам не верите?!» — «А как верить, если вы меня с порога обманули?» — «Это не обман! — сказали мне. — Это приём!» Нашли блокнот, в который мы с женой записывали, что кому давали читать. К счастью, все эти люди повели себя правильно: сказали, что никаких книжек у нас не брали.
Одной прихожанке сотрудник КГБ заявил: «Если ваш Борисов хочет стать национальным героем, мы ему это устроим!» Больше всего на меня разозлились, когда я отказался указывать, где записи в блокноте сделаны моей рукой, а где рукой жены. За отказом могли последовать какие-то действия. Но всё кончилось мирно: меня заставили написать объяснительную и отпустили.
Всё сложилось правильно
В 1978 году я окончил Духовную академию, стал кандидатом богословия. Надеялся, что после этого меня рукоположат в сан священника, но ждать пришлось еще 11 лет. Временами в душе появлялась горечь. Но сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что всё было правильно. Бог дал мне возможность больше участвовать в воспитании детей (был бы батюшкой — меня бы вообще дома не видели) и просто повзрослеть. Совершенно не жалею, что принял священнический сан в 50 лет. Молодой иерей — это нередко множество искушений, преувеличенное представление о себе, своих возможностях. Может, у других это и не так, а у меня могло возникнуть. Поэтому я благодарен Богу, что всё сложилось так, как сложилось.
